На самом деле, как бы мы ни относились к манифестантам, надо отдать им должное: они заставили всех задуматься над общими проблемами не столько политического, сколько общенародного, в чем-то даже «семейного» характера.
Неслучайно требование социальной справедливости стало одним из главных лозунгов и хотя бы внешне объединило разношерстные сектора общества в некое подобие единого целого. Палаточные городки поддерживают между собой связь, а их столица – бульвар Ротшильда – даже проводит международные интернет-конференции с «возмущенными» собратьями из Испании. Более того, на днях протест отыскал себе новую площадку, проникнув в Айфоны под видом приложения, которое так и называется «Социальная справедливость».
И вот что интересно: процесс успел развиться не только вширь, но и вглубь. Помимо критики государственных систем и механизмов, начата переоценка нравственной основы, на которой все они строятся. Этот общий знаменатель выводит взаимоотношения народа и власти на качественно новый уровень. Низы теперь требуют не просто денег, а отношения, не подачек, а учета общих интересов.
Пускай это только первые ростки среди бурных протестных зарослей, но они весьма знаменательны.
Социальная справедливость – штука непростая. Не раз этим понятием прикрывался элементарный передел благ в свою пользу. Но на самом деле, если какая-то часть общества чувствует себя обделенной – это уже не справедливость. В том числе, если обделенными остаются магнаты и топ-менеджеры, у которых отбирают их миллионы. А потому попытки среднего класса урвать себе бóльший кусок общего пирога вовсе не являются «справедливыми по определению». Далее...
Как же правильно поделить бюджетный пирог? До сих пор никто еще не вывел формулу, с которой согласились бы все слои общества. А между тем, социальное неравенство действительно играет весьма негативную роль и разрушительно в своей основе. Чем оно выше, тем хуже в стране идут дела.
Убедиться в этом мы можем на примере не только России, но и США, где доходы верхушки, составляющей 1% населения, выросли за последние годы в объемах, совершенно несопоставимых с остальными секторами, что породило массу проблем.
В целом, по данным современных исследований, неравенство в доходах является причиной большинства социальных заболеваний в развитых странах. И что самое удивительное, эта диспропорция наносит вред не только тем, кто зарабатывает мало. От последствий неравенства в равной степени страдают все.
К примеру, статистика детской смертности, ожидаемой продолжительности жизни и ожирения показывает, что дела обстоят лучше именно в тех странах, где меньше разрыв между самыми богатыми и самыми бедными. В США избыточный вес встречается в шесть раз чаще, чем в более «равной» Японии. У греческого младенца меньше шансов на раннюю смерть и больше надежд на долгую жизнь, чем у американского. Кстати, несмотря на острейший экономический кризис, греки, согласно опросам, по-прежнему чувствуют себя намного счастливее американцев.
В книге “The Spirit Level” Ричард Уилкинсон и Кэйт Пикетт приводят любопытные факты: в США, Великобритании и Португалии верхи зарабатывают в 8-9 раз больше низов, тогда как в Японии и Швеции – всего лишь в 2-3 раза. Очень заметно это проявляется в психических расстройствах – особенно в депрессиях и всевозможных фобиях. За год в Испании, Германии, Италии и Японии помощь психологов и психиатров потребовалась одному из каждых десяти граждан, в Австралии, Канаде, Новой Зеландии и Британии – минимум одному из пяти, а в Америке, рекордсменке по неравенству – более чем одному из четырех.
Та же тенденция прослеживается в показателях школьной успеваемости, в количестве заключенных и во многих других сферах.
Попытки объяснить эти данные разным уровнем жизни не увенчались успехом – дело не в величине доходов, а именно в их дисбалансе. Неравное общество оказывает сильнейшее давление, превращая материальные аспекты потребления в мерило социального успеха. Иерархическая система принудительно внедряет свою шкалу приоритетов, заставляя людей конкурировать за статус, что ведет к росту преступности, душевным проблемам и кризису взаимного доверия.
Таким образом, социальная справедливость – это не пустой звук, а необходимое условие процветания. Однако она должна быть добровольной. Принудительное насаждение равенства ведет к неминуемому краху, так что без общего согласия тут не обойтись.
Равны без уравниловки
Допустим, я вымахал на два метра, вешу двести килограмм и занимаюсь боксом, а у тебя всего полтора метра роста и пятьдесят килограмм веса – но зато ты умен. Пока я с трудом добываю свои пять тысяч в месяц чистыми, ты зарабатываешь миллионы. Имей я такую возможность, я бы, конечно, пришел к тебе, применил апперкот и забрал бы твои миллионы, оставив, по доброте душевной, пять тысяч.
Какой же из двух вариантов справедлив? Мне дали силу, и я использую ее для наживы за счет других, а тебе дали ум, и ты используешь его точно так же. И это – наше общество?
Вообще-то, да. Деятельные люди всегда опережают нерасторопных, трудолюбивые – ленивых, умные – глупых. Разумеется, есть и побочные эффекты: родственные связи, коррупция и прочее, но сам принцип остается неизменным. В итоге мы имеем общество равных возможностей для разных стартовых позиций. И разве удивительно после этого, что мир оказался в кризисе?
На самом деле, ничего нового тут нет, законы наследственности известны с древних времен. Трактат «Нида» (16:2) пишет, что в капле семени уже заложена информация о том, какой человек из нее вырастет: сильный или слабый, мудрый или глупый и даже богатый или бедный.
Но каким образом совместить это с принципом социальной справедливости? Да еще так, чтобы все остались довольны? Ответ напрашивается сам собой: единственный формат, в котором всё решается по общему согласию и к общему удовлетворению – это семья. Только в большой дружной семье можно собраться «за круглым столом» и договориться о решении текущих проблем в порядке их приоритетности. Семья никого не оставит на произвол судьбы, она обеспечит детей и стариков, и никто при этом не будет чувствовать себя ущемленным в правах или дискриминированным.
А значит, социальная справедливость в современную эпоху – это общенародный «семейный совет» плюс экономика, выстроенная так, чтобы грамотно выполнять его решения. Фантазии? Напротив, фантазер тот, кто все еще полагает, будто мы можем действовать как-то иначе.
Кстати, трактат «Нида» добавляет, что по капле семени нельзя сказать лишь одного: будет ли человек хорош или дурен. Это его выбор. Так же и мы, несмотря на все различия и противоречия, можем сделать правильный выбор. Ведь денег на все требования все равно не хватит. У нас одна страна и один бюджет. Можно «пилить» его, как в России, можно «возмущаться», как в Испании, а можно обсудить всё между собой без нападок и обид – на равных, по справедливости. Той самой, социальной. Или семейной. В сущности, какая разница?
Олег Хлебников, газета "Единый Мир"
Сообщение: На официальном сайте комиссии М. Трахтенберга, где каждый желающий может внести свое предложение по реформированию социально-экономической системы Израиля, ведется рейтинг "народных" предложений по степени их популярности.
Мнение
Вопрос: 
Вопрос: 
Вопрос: 
Из обращения к правительственной комиссии по выработке решений социальных проблем:
Из обращения к правительственной комиссии по выработке решений социальных проблем:
Книга Зоар. Глава "Ваикаэль". п.123: 
Обращение с просьбой наверх (подъем 
Видео (рус.): 
Аудио (рус.): 
Вопрос: 
