Вопрос: Значит, даже два человека могут работать по методике круга?

Ответ: Да. Так и сказано: "Минимальное множество – двое".

Круглые столы существуют для того, чтобы привести человека, группу людей, даже все человечество к состоянию, подобному интегральному закону природы. Если они действительно объединяются и хотят решить проблему, то максимально близко подходят к ее правильному решению или хотя бы к наивысшей резолюции в решении этой проблемы.

Кошмару не будет конца, пока мы не сделаем правильный выбор. Ведь если мы не избираем жизнь, природой по умолчанию выбрана смерть. Причем такая смерть, о которой в той же "прописанной" истории сказаны страшные вещи, затмевающие даже Катастрофу.

Мы вступили в период, который каббалисты называют "последним поколением". Это означает финальный этап взросления человечества, когда оно глобализируется, ощущает себя единым целым и встает перед необходимостью глубинных, внутренних перемен.

Эгоцентричному миру приходит конец. Его стимулы перестают работать, его цели обесцениваются. Всё, чем он жил, обращается против нас. Не надо мне верить – просто взгляните на мир и на Израиль эпохи коронавируса.

Как же нам выбрать жизнь?

Первое: выбрать ее мы сможем только вместе. Любой человек, любой сектор, который игнорирует этот выбор или присваивает себе истину в последней инстанции, – ведет всех к погибели, в прямом смысле слова. Мы в одной лодке, а точнее, на данный момент, в одном котле.

Второе: "жизнь" – это то, что течет между нами, когда нам не наплевать друг на друга, когда наши сердца не закрыты за семью замками, когда мы – народ. А "смерть" – это всё то, что ввергает нас в разобщение, в раздор, в ненависть.

За исключением редких мгновений, мы никогда не были по-настоящему едины. Мы препирались с тех пор, как вышли за Авраамом из Вавилона. Мы продали Йосефа. Мы "дорожили" египетским рабством, а потом, сбегая из Египта, захватили с собой целый сонм "смешанных сил", которые потом тысячелетиями вставляли нам палки в колеса. Наши "братские" междоусобицы в период Храмов были кровавыми и беспощадными. В эпоху изгнания нам было сложно конфликтовать, балансируя на грани выживания, но мы все же умудрялись! С началом духовного возрождения мы всеми силами гнобили Бааль Шем Това и его последователей. Мы стреляли в "Альталену". Мы и сегодня сеем лютую ненависть в соцсетях, в СМИ, на улицах, в сердцах. Кажется, мы не можем иначе.

И все-таки придется. Ведь несмотря ни на что, мы названы "светом для народов". И этот "свет" – не слепая вера, не научные открытия, не культура и искусство. Этот свет – единство, которое мы способны дать миру. Единство и умиротворение.

Такова наша роль – разрываться между двумя противоположностями, чтобы в итоге уравновесить их и показать всем, как жить в согласии и взаимоотдаче, поднимаясь над смертью, над эгоизмом в себе.

Всё это "прописано" изначально. Мы тот орган в организме человечества, который обеспечивает его переход в интегральное состояние. И момент настал.

Единственный наш вызов сегодня – вспомнить, понять свою роль и продемонстрировать взаимное поручительство, каким оно должно быть в общечеловеческой семье.

Только в этом мы найдем жизнь. Наше доброе будущее станет результатом заботы о будущем мира, за который мы отвечаем.

И как бы странно это ни звучало, мир подспудно, а порой и осознанно, чувствует нашу ответственность. Всегда чувствовал. Отсюда проистекает антисемитизм и море пролитой нами крови. Отсюда проистечет и новое кровопролитие, которого нам не избежать, пока мы выбираем смерть. Наша судьба зависит от судьбы человечества, и оно не простит нам бездействия.

В Судный день мы сами присуждаем себя к добру или ко злу. Никто не сжалится, не помилует, не пощадит – только мы сами можем сжалиться, помиловать, пощадить друг друга, начать относиться друг к другу по-человечески, по-братски. Состояние наших отношений, нашей взаимосвязи – и есть наш приговор. Всё зависит от нас.

Это не проповедь. Это законы Природы – ее, а не наши, реалии. Каббалисты всех поколений предупреждают нас об этом. Они понимали, что время настанет и что экзамен будет сложным, провальным. Взрослеть всегда трудно, внутреннее развитие неизбежно сопряжено с ошибками, с неприятием, с упрямством и непониманием.

Но не это ведет нас к смерти. Ведь мы можем хотеть. Мы можем требовать. Мы можем сознавать и помогать друг другу. То, что не под силу одному или группе, осуществимо в масштабах народа, если только мы стремимся им стать. Стремимся не ради себя – ради мира.

Только так мы спасем себя, страну, детей, будущее. Время пришло. Мы на грани.

Города манят людей тремя факторами: работой, качеством жизни, статусом. Знаковые города призваны служить олицетворением успеха, "визиткой" страны или региона. Лондон, Париж, Нью-Йорк, Гонконг… По сути, такие названия являются именами нарицательными. За каждым из них не просто город, а целое понятие, "культурный экстракт", мировоззрение.

Но есть и оборотная сторона: в период спада то же название может стать символом краха. Современный пример – Детройт. Появился даже такой термин – "детройтизация", уже вошедший в обиход. Выстоят ли остальные?

О том, что современная цивилизация исчерпала ресурсы роста, я говорю давно. Да и не только я, об этом предупреждают экологи, социологи, экономисты, эксперты в самых разных областях. Разница лишь в том, что я указываю на фундаментальный кризис человеческих желаний, на тупик эгоистической парадигмы, исчерпавшей возможности услаждать себя в относительно сбалансированной форме. Мы уперлись в потолок, или достигли дна. Отсюда все наши дисбалансы, нарастающие лавинообразными темпами.

Возможно, мир и дальше содрогался бы в турбулентности, не сознавая происходящего, но коронавирус резко ускорил процесс. Одним из следствий этого импульса стал всплеск заболеваемости и насилия в американских городах. Вне зависимости от политических и социальных причин, некоторые результаты подобных коллизий уже налицо.

Ловушка, в которую попал Нью-Йорк

Возьмем Нью-Йорк, поистине статусный город. Здесь более ста миллиардеров и почти миллион миллионеров. Такой концентрации владельцев капитала нет больше нигде. Однако и здесь в период кризиса проявилась оборотная сторона: 1% городского населения выплачивает почти половину всех налогов, и этот процент начал бегство из города.

Уже к середине августа Нью-Йорк потерял 50% налогооблагаемой базы. Губернатор Эндрю Куомо по телевидению умолял крезов вернуться. Но они не спешат. Они "внезапно" обнаружили, что платят теперь меньше муниципальных сборов.

Глава некоммерческой ассоциации крупнейших бизнесменов города Кэтрин Уайльд: "Они не хотят возвращаться. Мы очень опасаемся, что потеряем больше, чем потеряли до сих пор".

"В очень богатых кварталах города численность населения сократилась на 40% и более, – пишет Питер Ван Бьюрен. – Чем выше доход в районе, тем больше вероятность того, что он опустел. Агент по недвижимости сказала мне, что, по ее оценке, пустуют около трети квартир даже в моем доме средней ценовой категории на 300 жилых единиц".

Это уже происходит: пока демонстранты сваливали памятники на улицах, коронавирус "свалил" идеалы прошлой эпохи. Беда Нью-Йорка – в потере статуса. И не он один попал в эту ловушку. Струйки "дезертиров" потянулись и из других городов.

Разумеется, простые люди не смогли бы так просто покинуть свой мегаполис. Но его привлекательность снижается, блеск потускнел, и те, кто уезжает, в большинстве своем не вернутся. При желании они, возможно, посетят Карнеги-холл или какой-нибудь ресторан, а со временем и эта "необходимость" отпадет.

Ведь меняется само мышление человека. Жизнь в большом городе больше не признак успеха. Не вирус, а некая внутренняя сила, сила развития, переворачивает в нас приоритеты и направляет к иным горизонтам, не скрытым за небоскребами.

К тому же на это накладывается современная трансформация: удаленная работа, дистанционное обучение, услуги онлайн, передовые технологии производства и многое другое. Новые поколения внутренне и внешне стремительно отдаляются от всего, на чем строилась в XX веке концепция процветания. Современные города, экспансивно растущие вширь и ввысь, не отвечают тем социальным отношениям, которые пока только завязываются, но уже различимы в контурах будущего.

Ведь меняется сама суть жизни. "Физические" связи обесцениваются, и когда человек ищет себе правильное место, он все чаще ищет его в "виртуальном", интегральном смысле. Выезд за пределы нью-йоркского "Большого яблока" говорит о том, что человеку не нужны все эти люди, офисы, фирмы, банки. Он может руководить ими, сидя у себя дома в пижаме на диване. Зачем ему содержать помещения в городе, который больше не сверкает, который лишился былого очарования?

То, что связывало людей вчера, оказалось иллюзией, декорацией, фальшью. А если связь неправильная, лучше ее разорвать. "Разъединение нечестивых – хорошо для них и хорошо для мира", – сказали наши мудрецы. "Нечестивые" – значит живущие только ради себя, в ущерб другим. Их прекрасные города обречены пасть однажды, подобно Вавилонской башне, под тяжестью собственных зашкаливших запросов. А в наше время это происходит в глобальных масштабах, на последнем витке спирали, в глобальных потрясениях, предваряющих качественный переход.

Главный вопрос

Главный вопрос сегодня: какой должна быть правильная связь между нами? И уже ясно, что она должна быть внутренней, непритворной, не хищнической. Она должна быть человечной. Пандемия разделяет людей физически – и этим постепенно уравнивает. Да, нам больно, нам горько, но так происходит всегда, когда умирает отжившее. Мы выходим на простые, практичные отношения, освобожденные от сложной иерархии современных мегаполисов с ее оруэлловским новоязом и двойными стандартами. И это только первый этап раскрепощения.

На следующем этапе нас ждет соединение сердцами. Сейчас это представляется чем-то наивным, деревенским, но под градом невзгод мы начнем понимать, что у нас просто нет другого выхода из тупика и что это вовсе не возврат в некую химеричную патриархальность, а наоборот, прорыв друг к другу и к доброму будущему для всех.

Мы по инерции сопротивляемся его приходу, ждем разрядки, облегчения, но перемены неотвратимы. Богачи не отсидятся за городом, на лужайке с газонокосилкой. Перед будущим все равны. Разница лишь в том, кто раньше задумается и начнет понимать его. В худшем случае понимание превратится в мучительный кошмар, но избежать его невозможно.

У человечества не остается больше никакого выбора. Ситуация такова, что правильные отношения между нами – веление времени, крик судьбы! К сожалению, я не вижу пока, чтобы люди это понимали. Но, по крайней мере, об этом уже можно говорить, так чтобы тебя не отвергали с порога, не глушили, не осмеивали. Потому что беда не отступает, и люди перестают понимать, что делать с собой, со своими детьми, со своим завтрашним днем.

Завтрашний день не наступит, пока мы не разберемся с сегодняшним. Чтобы принять будущее, надо отказаться от прошлого – от всего того, что нас разобщает.

Но эти простые слова как нож в сердце. До такой степени мы подкуплены "блеском Вавилона". Но сама природа направляет нас вперед, к внутреннему единству, к жизни в едином мире. И, так или иначе, все мы обязательно почувствуем, услышим ее зов.

А города – города останутся, только в новом формате, преображенные сплоченным, повзрослевшим обществом. Будет больше зелени, больше автоматики, больше того, что облегчает жизнь. На дорогах останутся только беспилотники, а потом транспорт перейдет на воздушное сообщение. Все это вполне реально, вполне предсказуемо, но главное не в этом.

Главное – в людях, которые научатся жить общей судьбой, заботиться друг о друге, понимать друг друга. Перспективы, которые откроются перед ними, невообразимо превосходят все то, что мог предложить нам Вавилон, в любом своем обличье.

Вопрос: И за это некоторые из них будут получать деньги?

Ответ: Им нужно обеспечить нормальное существование. Вполне возможно, что определенная часть общества – половина или даже больше – будет постоянно заниматься организацией таких действий по совместному сближению в виде кругов. 

Вопрос: Вы считаете, это можно будет проверить какими-то измерениями, исследованиями?

Ответ: Все убедятся, что именно такое сближение между людьми приводит к изобилию, к тому, что они могут иметь всё.

Вопрос: То есть следствия производимого продукта, о котором мы говорим, можно измерить в экономике, медицине, везде?

Ответ: Нет проблем. Это все можно измерять.