Клубок противоречий

Сегодня "третьим миром" чувствуют себя многие малые и средние бизнесы. Им, буквально, приходится выживать в условиях снизившейся доходности и дефицита сотрудников, которые зачастую не желают возвращаться на работу после карантинов. К примеру, о тяжелой ситуации в Израиле мне рассказала на днях моя ученица, занимающаяся стратегическим консалтингом.

Зато хай-тек, буквально, купается в инвестициях, повышает зарплаты и срывает купоны в небывалых масштабах. Есть и другие отрасли, чувствующие себя превосходно, даже лучше, чем перед пандемией.

Но этим крайности не ограничиваются. Активно развивающиеся китайские компании вовсю используют новейшую систему слежения за работниками, фиксирующие их действия каждую секунду и требующие беззаветной отдачи на благо работодателя. "Провинившихся" наказывают и увольняют с подачи алгоритмов. Разумеется, это приводит к стрессам и даже смертям. В Америке Amazon прибегает к аналогичным методам. Обещанная автоматизация производства товаров и услуг принимает порой неожиданные формы: автоматы не замещают наемных работников, а помогают наиболее эффективно порабощать их.

С другой стороны, локдауны серьезно ударили по готовности людей ежедневно ходить на работу. В США некоторые сектора испытывают трудности в найме персонала, количество вакансий превышает допандемический уровень, фирмам приходится предлагать соискателям бонусы и другие стимулы. Особенно показателен пример гигантов, сотрудники которых отказываются возвращаться в офисы. С этим столкнулись, например, Google и Amazon. Некоторые готовы работать из дома даже ценой пониженного оклада. Около 65% опрошенных страховой компанией Breeze оказались не против пятипроцентного снижения зарплаты, а 46% могут ради "удаленки" отказаться от части выходных.

В целом, значительные части населения предпочитают не возвращаться к прежнему рабочему формату или по мере сил стараются отложить возвращение на работу. Что-то прогнило в западном королевстве.

Всё это, на первый взгляд, представляется естественными конвульсиями, вызванными продолжающимся кризисом и переходом мировой экономики на некие новые рельсы. Да, поезд трясет на стыках и стрелках, но затем он выедет на ровную колею.

Проблема в том, что на самом деле мы понятия не имеем, чтó нас ждет после всей этой "тряски". Мы понимаем, откуда приехали, но не понимаем, куда. Чаще всего наши планы сводятся к улучшениям нынешней отжившей свое системы. Некоторые аналитики даже предвещают ее слом. Но как понять, чтó именно надо в ней скорректировать или что придет ей на смену? Как вырулить на прямой путь, не угодив в тупик, не свалившись под откос?

Для этого надо приподняться над экономикой и разобраться в том, что ее формирует, – в социальной психологии, в общественных отношениях. Ведь в конечном счете всё определяется тем, как мы относимся друг к другу.

Просьба освободить вагоны

Если оценить ситуацию с точки зрения социальных отношений, картина резко проясняется. Поезд, на котором мы едем, дальше не пойдет. Он выработал свой ресурс. Снаружи как бы всё есть, но внутри всё раздуто, извращено и разрушено. Коронавирус ознаменовал конечную станцию долгого пути, на котором мы эгоистически зарабатывали друг на друге.

И пускай какие-то отрасли еще процветают – для меня все маркеры говорят о крахе. Причем, прежде всего, моральном крахе. Нынешние попытки "восстановления" лишь отражают критический дисбаланс в экономике и обществе, необратимое рассогласование всех систем. Когда корабль тонет, одна его часть поднимается наверх, и там какое-то время можно тешить себя иллюзиями, несмотря на заваливший горизонт.

Раньше в раздробленном мире всё было иначе. Но теперь, когда взаимосвязь опутала нас с ног до головы, нет больше возможности пировать и даже просто нормально жить в отрыве от остальных. И потому наши прежние взаимоотношения чужаков, случайно собравшихся на одном корабле, в одном поезде, несут колоссальный вред. Новая эпоха требует нового подхода друг к другу.

Вместо этого мы уходим в крайности: с одной стороны, хотим жить в своих каютах, в своих купе, в своих вагонах, защищаясь и ограждаясь друг от друга силой, деньгами и технологиями, – с другой стороны, проповедуем мультикультурализм и искусственно насаждаем многообразие. И то, и другое оторвано от реальности, неосуществимо. Чтобы правильно жить вместе, нужна наука, понимающая исконную человеческая природу и позволяющая подниматься над ней. Но мы не готовы учиться, нас слепит собственная неопровержимая правота.

В таких условиях эгоизм правит бал и постепенно разваливает систему изнутри своими растущими запросами. Под его властью мы транжирим природные и человеческие богатства, загаживаем и опустошаем планету и себя самих, подменяем качество отношений безумным количеством лишних товаров и услуг – и бредем через цепочку потрясений к одному большому Кризису.

Наше общество разбалансировано – отсюда дисбаланс во всех сферах жизни и во всем, к чему мы прикладываем руку, от экономики до экологии. И это не могло длиться вечно. Мы оказались сегодня на конечной станции, и хотя рельсы вроде бы уходят в тоннель, но там, дальше, ничего нет, кроме непробиваемых скальных пород эгоизма, которые могут стать только общей могилой…

А потому, господа бизнесмены и наемные работники, настоящее решение наших проблем носит не экономический, а социальный, человеческий характер. Оно между нами, оно должно проникнуть в сердца. И любая "альтернатива" ему – тоннель в никуда.

Новая эпоха требует не зарабатывать друг на друге, а работать во благо друг другу. Но мы не умеем так жить, не хотим этому учиться, не готовы принять это послание. Мы находимся во внутреннем тупике, в полном разладе со своим развитием. Нам бы туда, во тьму тоннеля, чтобы попасть на следующую станцию…

А отсюда можно только наверх, на свет!

Из рабства на свет

Второй год пандемии, а у нас ничего особо не изменилось. Идет борьба за власть, за влияние, за богатство. Люди преуспевают как могут или выживают как могут. Система скрежещет, но принципы ее работы всё те же и цели всё так же оторваны от подлинно человеческого блага. Иногда мы жалуемся и ропщем на ее недостатки – и все равно принимаем, не в силах представить себе ничего принципиально иного. Она убила в нас все ростки иного и, старательно выполов почву, засадила ее исключительно "благонадежными" семенами.

Система эта насквозь искусственна. Она обслуживает своих бенефициаров, она всегда готова "рисовать" цифры, тасовать критерии, обещать, покупать, подкупать. Она приглядывает за нами через недремлющее око работодателя, чуть отпускает поводок на "дистанционке", подкармливает на "социалке", наказывает, стимулирует, выстраивает – одним словом, использует. В сущности, мы все – ее рабы.

По данным Международной организации труда, 40 миллионов людей в мире являются жертвами различных форм современного рабства. Но это лишь верхушка айсберга, а в глубине, под рябью репортажей и официальных релизов, лежит горькая истина: наш мир не свободен, мы все не свободны, пока живем по законам эгоизма.

Суть нашей социально-экономической системы, ее основа – эгоистические отношения между людьми. Они порабощают в нас всё человеческое и выхолащивают любую связь до уровня обменных сделок и формального участия. Даже в семье мы всё реже чувствуем настоящую близость, неразрывность, полную самоотдачу. И разве можем мы представить себе такую связь с другими людьми, которая не обременяет, не связывает, а наоборот раскрепощает?

Это и есть рабство, пронизывающее всю нашу жизнь. Человек, который не может полностью положиться на других, – раб своих и чужих ограничений. Человек, который боится потерять работу и остаться без средств к существованию, – раб. В каменоломне, в потогонной мастерской, в кондиционированном офисе, не суть важно. Если моя судьба, судьба моей семьи находится в руках другого, и я не могу полностью довериться ему, значит я раб.

Законодательство, профсоюзы, благотворители смягчают мое рабство, делают его незаметным, неощутимым, и все же пока наш мир не свободен от эгоизма, он не свободен и от рабства. Эго неумолимо превращает любую зависимость в рабскую зависимость. Как следствие, 10% людей относятся к хозяевам, а 90% – к рабам, ну, или работникам.

Каков же выход?

Я не был бы рабом, если бы был стопроцентно уверен в других, а они были бы стопроцентно уверены во мне. Именно это взаимное доверие, взаимное поручительство вывело бы нас из тупика, позволило бы выстроить совсем другие отношения и совсем другое общество, без невольного страха за будущее.

Получается, из рабства нельзя выйти поодиночке – только вместе, сближаясь сердцами, мы можем покончить с ним навсегда. Сегодня я завишу от других, и это закрепощает меня. Завтра та же самая зависимость откроет нам путь к свободе. Ведь что такое настоящая любовь, если не абсолютная взаимозависимость, несущая абсолютное освобождение?

Проблема в том, что между двумя этими состояниями – рабства и свободы – нет чего-то среднего, частичного, промежуточного, переходного. Может быть или одно, или другое. Если не внутреннее единство – то эгоизм, как бы мы его ни называли: "первым миром" или "третьим".

И потому, добравшись до конечной станции, надо понять, что это последняя стадия эгоистического развития, которую уже никак не улучшишь, не подправишь, не приукрасишь, с которой надо просто распрощаться, пока она не обрушилась нам на головы обломками тщетных надежд.

Дело тут не в бизнесе, большом и малом. Бизнес останется и в грядущую эпоху, только не мы будем обслуживать его, а он – нас, в необходимой мере, которая обеспечит всем достойную материальную базу и возможность поддерживать в обществе дух взаимоотдачи.

Дело в подлинном сближении, которое изменит нас изнутри. Для этого есть методика, название которой – "наука каббала". В буквальном переводе с иврита это значит: "мудрость получения" – получения огромного удовольствия от жизни через отдачу другим. Мудрость построения общества, живущего как дружная, прочная семья, в которой каждый стоит на страже благополучия близких.

Мир сегодня настолько запутался, что неспособен разглядеть этот простой, ясный образ будущего. Так всегда бывает на исходе фундаментального тренда, когда все силы уходят на то, чтобы удержать вчерашний день. Его закат неминуем, его дни сочтены. Пора оторвать взгляд от гробницы, в которую он нас увлекает, от склепа его старческих прихотей и посулов.

За горизонтом его чаяний и возможностей лежит совсем другой мир с другой ответственностью – не за себя и "своих", а за добрую связь между всеми. Этот перелом труден, но необходим. И, откровенно говоря, мне страшно при виде того, насколько мы не готовы к нему.

Как было – не будет. А как будет – зависит от нас.

А после этого осуществляется уже другая связь с высшим, которая протекает постоянно, только на большем уровне, когда ты уже больше понимаешь, больше знаешь, гугукаешь, улыбаешься в духовном смысле, и чувствуешь другую реакцию.

У тебя появляется связь, но уже не на неживом уровне, когда тебе главное – уцепиться, и ты еще ничего не ощущаешь. Это как бы бесчувственная мать, особо не реагирующая на тебя, поскольку у тебя еще нет соответствующих чувств восприятия.

А затем, развивая свое восприятие, ты видишь ее уже по-другому, как ребенок, начинающий ощущать свою маму.

Деньги – это кесэф от слова "кисуфа", "кисуй" (покрытие). В принципе, это то же самое, что одеяние, только более коварное. Оно тебя покупает, и ты начинаешь за это работать. То есть ты находишь деньги, получаешь, завоевываешь, отбираешь, и тебе кажется, что они твои. А на самом деле ты принадлежишь им.

Но превыше всего золото ("заав") – "зэ ав", которое проглатывает всё. Это олицетворение абсолютной слепоты перед богатством. Если человек западет на золото, он необратимо пропадает.

Реплика: Вроде бы народ Израиля уже прошел этап построения золотого тельца.

Ответ: Это неважно, поскольку еще не было окончательного исправления. Строительство золотого тельца будет окончательно исправлено только в последнем поколении.

В сумме все это и есть заклятое.