К новому миру: обучение и воспитание

В группе должны быть организаторы, старосты, постоянно меняющиеся дежурные из  числа учеников, помогающие вести урок: дежурные по вопросам и ответам, дежурные по подготовке урока, по всем направлениям, даже ответственные за подачу воды и т.д. Здесь царит атмосфера, в которой ученики сами себя обслуживают, подготавливают и сами себя вовлекают в этот процесс.

Преподаватель находится с ними практически на одном уровне, хотя он и стоит, фронтально обучая их. Но это может быть круг или полукруг, внутри которого он сидит, – это не важно. Желательно чтобы они видели друг друга.

Если это очень большой класс, то необходимо чтобы все видели себя на экранах, который может охватить весь класс.

Не думаю что аудитория в виде амфитеатра и преподаватель, стоящий у доски, – это подходящая форма строения урока. Здесь больше подходит полукруг учеников с преподавателем.

Но это может быть и традиционный класс со столами и стульями. Мы обычно используем столы, за которыми люди сидят, пишут, записывают лекции на mp3 и другие приборы. Очень часто к нам приходят ученики, не владеющие языком, на котором идет преподавание. Естественно, что мы обеспечиваем им перевод.

Все уроки снимаются на видео и помещаются в архив – это закон.

Что касается процесса воспитания, то там совершенно другая форма занятий. Там все построено на обсуждении.

Занятия ведет воспитатель, который задает определенный материал, его вид, тему для обсуждения, ведь мы не можем произвольно перескакивать с темы на тему.

Состояние групп обычно демократичное, равное. Все построено на исследовании, на сопереживании, на участии, возражениях, спорах, обсуждении.

Одна из форм занятий – это вживание в образ. Мы говорим о том, что происходит в семьях, между родителями и детьми, между хозяином и работниками, начальником и подчиненными, или между товарищами, ведь это проблемы, которые мы должны решить и привести к интеграции, к взаимодействию, взаимной уступчивости, взаимопониманию, слиянию, соединению. Мы заставляем учеников играть друг в друга, переходить, переселяться как бы из своей "шкуры" в чужую – из "волка в овечку" и из "овечки в волка".

Много времени отводится для игр и обсуждений: как на это реагируют окружающие, правильно ли они себя выражают, что бы я добавил, как это происходит на самом деле в жизни? То есть человек учится на себе и на других.

Здесь очень важно накопить как можно больше внутренних образов, чтобы научиться понимать других. Это важнейшая часть воспитания, потому что оно – интегральное.

Интегральное воспитание заключается в том, что меня учат правильной связи с другими. Это значит, понять их и, возможно, простить или, наоборот, понять и изменить себя относительно них; "войти" в чужого человека, "выйти из него", "выйти из себя". То есть здесь создаются возможности входа-выхода человека из себя, над собой, в группу, когда, вызывая особые конфликтные состояния, тебе резко проясняют, насколько ты, может быть, не прав, нежелателен.

В принципе, выход человека "из себя" и мгновенное понимание другого надо  довести,  практически, до автоматизма, когда объективное восприятие мира становится для него обычным и привычным, как для актера, играющего роли. Артисты играют всегда – они уже не могут не играть кого-то или что-то. Они уже "забыли себя", и все  время играют какие-то образы.

Это можно наблюдать и на детях, особенно на подростках, которые насмотрелись голливудских фильмов и просто играют в киногероев. Они даже могут различать, кто на кого похож, "слизывают" с экранов разные привычки, движения, выражения. Это их культура.

Конечно, нам не надо насаждать такую культуру – постоянную игру в чужие образы, но надо научить людей возможности выхода из себя, и довести это до автоматизма. Если что-то кажется тебе неприемлемым, ты не сразу отталкиваешь это, а, наоборот, стараешься понять: "В чем дело? Почему такое происходит?". То есть ты не настраиваешься против,  как бы защищая себя, а наоборот выясняешь: "Как может быть такое отношение? Почему я воспринимаю это именно так?"

На этом построены все интегральные воспитательные уроки, причем многие из них проводятся в виде суда, когда назначаются судья, заседатели, присяжные, наблюдатели, прокуроры, адвокаты, свидетели, и обсуждается какое-то конкретное дело, по которому выносится вердикт. Тут мы уже проходим от края до края – от милосердия до крайнего осуждения, включаем все наши эмоции, все наши свойства от фанатичного упорства, непонимания, нежелания, до всепрощения, благородства и т.д.

Мы должны все это увидеть в себе и настолько пережить, чтобы это было в нас постоянно наготове, поскольку люди, проходящие такую работу над собой, становятся мягкими, многогранными, и даже теряют свое "я" среди множества образов. Ведь есть я, и есть множество людей вокруг меня. И вдруг я начинаю понимать, что я, оказывается, впитал в себя огромное количество других образов, и все эти люди так уживаются во мне, что я среди них даже немного теряю себя! Вот это важно.