Вопрос: Вы привели в пример два поля. Что по факту произойдет с ними?

Ответ: Все зависит от чистоты эксперимента. Если он действительно серьезный, правильный, то в одном месте мы увидим проявление чего-то особенного по сравнению с другим.

Но нам очень трудно принять во внимание фактор интегральности, потому что на одном поле люди более отдаются работе, а на другом – абы как. То есть мы всегда можем списать конечный результат на производительность труда, сказав: "Мы получили здесь больший урожай вовсе не потому, что проявилась какая-то сила, соединяющаяся с общей силой природы, а потому, что люди лучше относились к работе".

В принципе, какая нам разница? Никакой! Результат-то все равно есть! Это самое главное.

Вопрос: Каковы основные настройки людей, которые в унисон работают на поле? Что они должны сделать, чтобы это сработало?

Ответ: Их мысли должны быть направлены на взаимопомощь. Они заботятся о том, чтобы вместе преуспеть, и четко понимают, что то, что они сделают, будет хорошо для них, их семей, детей – для всех. Они проникнуты серьезной общей задачей. У них много сил, потому что все поддерживают друг друга. С другой стороны, их внутренние резервы освобождены, поскольку никто не думает о себе.

Я о себе не забочусь – то, что будет со всеми, будет со мной. Человек не находится в стрессе, как бы больше заработать для себя трудодней.

И это все – освобождение таких внутренних ресурсов, которые мы даже не можем принять во внимание, они настолько психологически глубокие, сложные, что ты всегда можешь сказать: "Какая там высшая сила природы, которая воздействует на них, вследствие их подобия друг с другом и с Творцом? Свет возбуждается в них не от подобия, а потому что они так себя ведут". Какая разница? Это то же самое, только передано другими словами.

А кто такой Творец? Творец – это сила, проявляющаяся в человеке в то время, когда он выше эгоизма настраивается на пользу ближнего. Поэтому мы приходим к одному и тому же. Разница только в лексике.

Реплика: В принципе, эта философия свойственна для людей искусства. Я знаю режиссеров, которые говорят: "Я показываю плохое, для того чтобы человек ужаснулся и не сунулся туда. Я хочу показывать плохое, страшное!"

Ответ: Я бы этого режиссера самого отправил куда-нибудь на исправление.

Человеку надо показывать то, что может быть абсолютно точно использовано им для его духовного возвышения, для того чтобы Человек в нем рос, а не росло в нем животное.

Вопрос: То есть сейчас агрессия направлена из себя наружу? А вы говорите: "Этот вектор необходимо повернуть на себя"?

Ответ: Потихоньку, понемножку все-таки как-то поворачивать к себе.

Вопрос: Получается, что агрессия для этого и существует, чтобы я потихоньку смог ее повернуть на себя?

Ответ: Да.

Вопрос: Против чего я направляю агрессию в себе? Что я должен атаковать в себе?

Ответ: То, что я хотел бы атаковать других, – это во мне заложено.

А если я хочу повернуть это против себя, то тогда это настоящая борьба уже с собой, в которой из этого строится свойство отдачи, свойство связи с другими.

Вопрос: То есть получается, что я атакую вот это мое "я"? Мое "я", которое утверждает себя?

Ответ: Твое "я" – это ненависть к другим, желание властвовать над другими. И если ты переделываешь его на обратное, понимая, что невозможно оставаться в таком свойстве, то тогда ты получаешь вместо этого свойство отдачи и любви – духовное свойство.

Вопрос: То есть агрессия на себя – это хорошо? Из плохого – агрессия на других – это переходит в агрессию на себя, и это хорошо? И для этого она существует?

Ответ: Да. И тогда ты действительно начинаешь относиться к самому себе как к врагу. И это хорошо.

Реплика: Человечеству надо так постараться…

Ответ: Постарается, никуда не денется. Будут такие страдания, что пожелает этого.

Вопрос: Одни враги вокруг для человечества. Все так ощущают, что только враги вокруг. А вы говорите: "Враги – они внутри тебя". Эта формула мне понятна. Но она может войти в ум, в сердце человека?

Ответ: Если ты это понимаешь, то и другие поймут.

Вопрос: То есть вы считаете, что это заложено в человека, и поэтому робот этот распознал?

Ответ: Да. Есть, конечно, исключения, их может быть много, но все равно это исключения.

Вопрос: Как исправить эту ситуацию?

Ответ: А почему ее надо исправлять?

Реплика: Я бы хотел, чтобы меня судили не по тому, какой у меня цвет или какой у меня нос, а по тому, какой я.

Ответ: Для этого надо исправлять людей! И тогда даже твой нос не будет тебе мешать.

Вопрос: А что исправленные люди будут чувствовать, глядя на меня и на мой нос?

Ответ: Они не будут видеть ни твоего цвета, ни пола, ни носа. Они будут видеть в тебе какого-то специалиста, к которому они обращаются. Ты можешь быть музыкантом или хирургом, неважно кем и чем.

Вопрос: То есть, так или иначе, восприятие человека однозначно здесь, в нашем мире, - оно внешнее по большому счету?

Ответ: Обязательно внешнее. И главное – в человеке надо поймать, насколько он правильно относится к людям. Это важно! То есть ему не важен ни цвет, ни пол, ничего. Насколько он в тебе чувствует правильное отношение к людям.

Вопрос: Даже не какой я специалист, а каково мое отношение к людям?

Ответ: Да. Таким образом мы должны воспринимать людей. Но для этого мы должны сами быть обученными.

Вопрос: То есть должны больше всего ценить отношения с людьми, чем все остальное?

Ответ: Да, тогда я это буду видеть в человеке.

Вопрос: Какие выводы по-настоящему должны сделать ученые, увидев это? Какими должны быть их основные правильные выводы?

Ответ: Воспитание. Только лишь. Чтобы не было никаких различий.

Вопрос: А мы думаем о том, что это его перевоспитает, что он станет лучше?

Ответ: Ни в коем случае! Никто еще не перевоспитывался после тюрьмы или колонии. Никто!

Вопрос: И двоечники, которых оставляли на второй год, тоже не становились лучше?

Ответ: Ничего подобного. У нас методика – загноить человека до конца. Это легче всего. Смотрите, что делается во всех исправительных заведениях. Причем, во всем мире. Это общемировая тенденция.

Вопрос: Почему? Что такое есть в человеке, что ему так хочется другого просто загноить, вместо того чтобы сделать его лучше?

Ответ: Это тяжело.

Вопрос: Тяжелая работа по настоящему воспитанию?

Ответ: Конечно. Лучше всего посадить его куда-нибудь к преступникам, он будет такой же, как они. Вместе все они отсидят, выйдут, станут опять преступничать, мы их снова в тюрьму. А за это за все мы деньги получаем.

Вопрос: То есть мы просто ограничиваем их, хотим от себя ограничить?

Ответ: Только лишь.

Вопрос: Получается, мы думаем только о себе, а о других вообще не думаем?

Ответ: О чем думать? А все министерства образования, воспитания работают наоборот: не исправить человека, а как-то его отдалить. Не помещать его в правильное окружение.

Это вообще большая проблема. Ведь это большая опасность, если ты поместишь преступника среди хороших детей. Умный одиночка сделает тебе из этих хорошеньких детишек таких, что они будут вытворять, что угодно.

Вопрос: Тогда это правильно, что мы ограничиваем всех этих детей и преступников?

Ответ: Дело не в том, что мы их ограничиваем. Дело в том, что мы не занимаемся их воспитанием. Если ты их ограничил, и эти заведения называются исправительными, так где же исправление? В чем оно заключается?

Вопрос: В чем тогда должно заключаться исправление, если мы их не помещаем в хорошее окружение, а просто куда-нибудь в исправительную колонию или оставляем на второй год?

Ответ: Никакого исправления нет. Если ты хочешь, чтобы было исправление, тогда их надо действительно окружать новым обществом. А новое общество – это занятия, книги, кинофильмы. В общем, все, что только может быть, и под большим-большим давлением.

Давление должно быть таким, что у них не будет ни минуты времени, они все время будут заниматься.

Вопрос: А какое окружение у них должно быть? Я не могу к ним хороших людей подсадить? Таких добрых, теплых, сердечных?

Ответ: Это очень сложно, потому что сегодняшние преступники – они умные, изворотливые, очень-очень хитрые. И я не знаю, кто тут победит.

Вопрос: Тогда на кого вы возлагаете все надежды – на преподавателей?

Ответ: На особых преподавателей, которых мы должны воспитать именно для таких заведений.

Вопрос: Это что касается преступников. А что с двоечниками, плохими детишками, которые плохо себя ведут? Что с ними делать? Ограничивать, тоже вводить в какие-то классы, где свои преподаватели?

Ответ: Это требует огромного количества средств и усилий. То есть мы должны понять, что такое человек исправленный и кто такой человек неисправленный, откуда берутся двоечники, лентяи, всевозможные “клоуны” и так далее. То есть их надо разделять по категориям. И отдельно для каждого случая прописывать методику. Этого нет вообще!

Вопрос: Кто же такую работу сделает?!

Ответ: Кто сделает? А сколько миллиардов уходит на то, чтобы сдерживать хоть как-то эту преступность – в России где-то в средних городах, в Америке в негритянских общинах и так далее? Это огромная проблема во всех странах!

Это проблема, которая должна решаться сообща. Где этот ООН, ЮНЕСКО, где эти все организации? Сидят только на деньгах и ничего другого не делают. Главное – молчат.

Реплика: Я не знаю, какой вывод из этого сделать, кроме того, что это почти невозможно.

Ответ: Нет, это все возможно, но когда мы действительно всем миром решим, что нам надо воспитать здоровое поколение.

Вопрос: А если бы мы действительно всем миром пришли к этому, и тоже ощущали бы, как это тяжело, но мы очень хотели бы, нам бы сверху помогли?

Ответ: Сверху точно бы помогли. Дело в том, что мы не хотим. Мы сами не хотим!

Вопрос: Если мы ощущаем, что это очень тяжело, почти невозможно, но мы решаем, что мы пойдем на это всем миром, берем лучших людей и говорим: всем миром начнем этот очень тяжелый процесс перевоспитания, то тогда нам помогут, если мы будем упрямы, упорны?

Ответ: Обязательно!

Вопрос: То есть вся задача в этом – чтобы именно захотели?

Ответ: Да, чтобы взрослые захотели, исправленные захотели. Тогда – да, тогда получится.

Исправленный взрослый – тот, который заботится о правильном окружении, чтобы все вокруг были верно сориентированы на правильные ценности мира. В первую очередь – это объединение. Во имя возвышения человека к духовным приоритетам над всем материальным.

Вопрос: А что является духовными приоритетами?

Ответ: Чтобы ты чувствовал, что вокруг тебя есть хорошие люди, которые думают о том, чтобы всем было хорошо. Вот и все.

Вопрос: Но это будет вообще?

Ответ: В итоге, конечно, будет. Но предстоит еще очень долгий путь осознания зла.

Это задача мира, это программа мира, и конечно, она претворится в действительность. Но лично мне не верится, что это будет быстро. Или это будет быстро, но очень тяжело. Или так, или так.

Вопрос: То есть придут такие люди, которые будут гореть, чтобы это произошло?

Ответ: Их сделают свыше.

Появятся такие люди, которые не смогут жить по-другому, и они сделают эту революцию.

А зачем ходить в школу? “Я немного научился читать и писать, и то, писать не ручкой, а печатать в компьютере, и всё. Что мне еще надо? Я только могу “ха-ха”, “хо-хо” по этой переписке, и достаточно. Смотрю сериалы, и достаточно. Какая школа? Для чего?”

Когда-то школа была предназначена для того, чтобы подготовить человека стать рабочим, а если продолжить учебу в университете, то чиновником или служащим, и так далее. А так зачем? То есть школа отмирает. Отмирает вся культура – она замыкается в этом телевидении, которое, в свою очередь, опускается, как говорится, ниже плинтуса. Люди в таком состоянии… Что же будет с ними дальше?

Мы могли бы пустить все это на волю случая, но у природы свои законы, свои планы, своя цель. Поэтому просто плыть по волнам очень тяжело. Это будет нас все время трясти. Войны, беспорядки – в мире будут происходить дикие вещи.

И никакое правительство не сможет с этим справиться, потому что в каждой стране будет по 90% безработных. И что ты будешь с ними делать?

Единственное, что остается, – только лишь путь интегрального воспитания и образования. Для всех: от мала до велика. Только это может поднять человека на следующий уровень, и тогда ты будешь идти в унисон с природой, у тебя не будет противоречий, ты точно будешь находить в этом движении добрые знаки.

Вопрос: То есть все-таки в человеке есть что-то доброе?

Ответ: Где-то далеко, глубоко, но есть.

Вопрос: Как извлекать это?

Ответ: Как-то демонстрировать, что мир не без добрых людей. Хочешь быть похожим на них? И так далее.

Вопрос: Все-таки вы за такую рекламу?

Ответ: Конечно! Природа очень нуждается в нашем здравом отношении к ней.

Вопрос: А цель какая должна стоять перед человеком? Цель – что таким образом я могу выйти из своей собственной засухи?

Ответ: Конечно. Обязательно, только так! И это очень помогает.

Вопрос: То есть, если это становится смыслом жизни, это хорошее?

Ответ: Это меняет человека.

Вопрос: А как должно быть?

Ответ: Люди должны бороться за достижения, которые они вместе достигают. Допустим, на каком-то стадионе, в каком-то виде спорта, в каких-то условиях они достигают максимального результата. Этот результат относится ко всем.

Вообще я против наград.

Вопрос: А за что тогда бороться? Что я тогда получаю?

Ответ: Вот ты и отвечаешь: “А если не награда, тогда что мне делать?” Значит, ты любишь не спорт, а любишь медальку.

Реплика: Да, медальку или взгляды, рукоплескания.

Ответ: Нет, это ты можешь носить – какой-то знак отличия. И ты, и другие. Но я бы не разделял по местам. Главное - участие!

Вопрос: Только участие? И человек бы пошел, вы думаете?

Ответ: Если он любит спорт, то да.

Вопрос: А скажите, когда спортсмен помог спортсмену, когда тот запутался, когда мама пришла помогла, – на какой пьедестал вы это ставите? Какое место этому даете?

Ответ: Это самое главное! Вот за это можно дать медаль – за то, что помог. Основным правилом спорта должны быть дружба, взаимопомощь! Чтобы показать всем нам, самим себе, какие в нас заложены возможности. Вот и всё.

Реплика: А футболисты играют команда на команду, – какая тут дружба? Мне же надо выиграть, забить гол в другие ворота.

Ответ: Им от этого должно быть приятно. Это зависит от воспитания.

Реплика: Мне приятно, что я забиваю гол, что наша команда выигрывает.

Ответ: И другие тоже. Зависит от красоты!

Вопрос: То есть красивый футбол показали и насладили зрителей? И все рады!

Ответ: Конечно. Пускай будет футбол художественным: как они умеют продержать мяч в воздухе, какие пасы. А не то, что толкают друг друга и подставляют подножки.

Вопрос: То есть общее состояние спортсменов должно быть таким: мы доставляем наслаждение зрителю?

Ответ: Не только зрителям, и самим себе.

Вопрос: А зрители как должны воспринять? Я все-таки фанат этого клуба. Как я должен воспринять все это?

Ответ:  Так ты будешь переживать за этот клуб. Тебе будет горько за него или радостно. Ну и что?

Вопрос: А если другие выиграют, как мне быть, как зрителю?

Ответ: Так ты будешь переживать, на то он и спорт.

Вопрос:  А единоборства? Когда не командная борьба, а борцы, боксеры – здесь какое должно быть состояние?

Ответ: Тут вообще все просто, тут все видно. Ты борешься, ты же не уступаешь ему. Ты борешься, и он борется.

Вопрос: И каким должно быть наше желание? Что мы должны желать?

Ответ: Показать красоту.

Вопрос: Что такое красота, которую должны показать?

Ответ: Они должны найти, как продемонстрировать добрую силу.

Вопрос: Добрая сила – это все-таки сила. Как она может быть доброй?

Ответ: Да, есть добрая сила и злая.

Добрая – чтобы мы продемонстрировали вместе наше доброе отношение друг к другу. Типа “победила дружба”.

Без этого ничего хорошего не будет. Будут наркотики, будут подпаивать, будут что угодно делать. Черт знает что есть в спорте.

Вопрос: Если во главу угла не ставить вот это – “победила дружба”?

Ответ: Да.

Вопрос: Я вспомнил глубокое детство, когда мне говорили: “Победила дружба”. Меня успокаивали шестилетнего или пятилетнего. И поднимали мою руку и еще какого-то ребенка. И вы считаете, что это должно быть еще в большом спорте?

Ответ: Да. Как явление зрительское я иначе не позволял бы демонстрировать спорт, если бы в нем не проявлялась доброта и сближение людей. Чтобы борьба между ними, которую они ведут, была показательной борьбой над своим эгоизмом. Они демонстрируют борьбу над своим эгоизмом.