Потому эти семь лет от 13 до 20 они должны учиться от общества, что значит быть взрослым, но взрослым животным. И в наше время они действительно такими становятся. Кроме того, именно в наше время раскрывается каббала, и не раньше. Так что, все это абсолютно точно совпадает.

А люди выдвигают разные догадки, что, дескать, мы физически рано созреваем, потому что едим продукты с пестицидами, или на нас влияет радиация, или еще что-то.

Каббала же говорит, что все основано только на растущем эгоизме, который вызывает в нас раннее созревание.

То же самое в школе. Что могут дать им учителя, если у детей совершенно иные запросы? Они не хотят знаний ради того, чтобы научиться зарабатывать деньги. В первую очередь они хотят достигнуть своего "я".

В них неосознанно существует такая внутренняя потребность, и не чувствуя, что могут наполнить ее, они убивают себя наркотиками, гулянками, вечеринками и даже компьютерными играми, в которых они забываются, создавая для себя другую атмосферу, помогающую им заиграться.

Они продолжают свою детскую игру, ведь если по-взрослому взглянуть на мир, то этот мир пуст. Лучше уйти обратно в детское сообщество и оставаться там. Это то, что у них остается. Поэтому они углубляются в компьютеры, во что-то виртуальное, максимально оторванное от жизни, чтобы поменьше иметь дело с внешним миром.

Вопрос: То есть их внутренний запрос приобретает такие негативные внешние формы?

Ответ: Я не считаю их негативными. В итоге эти запросы найдут свой выход, свое решение, прорвут, как нарыв, скорлупу непонимания, незнания, отторжения. И люди найдут ответ, что существует методика, которая позволяет увидеть то, что ты желаешь.

То есть если мы воспитываем человека заботиться о себе, мы воспитываем его как обезьяну. Если мы воспитываем человека заботиться о других, тогда мы воспитываем его как человека.

Вопрос: И мы этим воспитанием не занимаемся ни в садиках, ни в яслях, ни в школах, нигде?

Ответ: Абсолютно. Это противоречит нашему эгоизму, нашим устоям. Мы говорим наоборот: "Бьет тебя – дай ему сдачи! Не уступай, держись! Таким образом ты будешь сильным и будешь выигрывать жизнь".

Вопрос: То есть подавлять другого?

Ответ: Да. Мы создали такую обстановку, что только подавление другого дает тебе возможность выжить и как-то процветать.

Вопрос: Так всё-таки, почему мы тогда отдаем детей в садики, в ясли на воспитание, как мы говорим?

Ответ: Какое там воспитание? Воспитание обезьянье. Мы не вылезли из уровня приматов и даже еще хуже. Потому что мы-то должны быть выше их по общественному состоянию, а в итоге – нет.

Вопрос: Так вы считаете, что благодаря нашим индивидуальным свойствам так занервничали родители, когда всё закрылось в пандемию, и они должны были сами воспитывать детей дома?

Ответ: Они не знали, что делать с этим ребенком, потому что привыкли жить исключительно для себя.

Вопрос: То есть получается, мы отправляем детей в садики, ясли, чтобы сбросить их туда? Только для этого?

Ответ: Это и так понятно. Можете провести опрос и увидите, сколько людей скажут, что я отправляю ребенка в садик, чтобы идти на работу. И слава Богу, что у меня есть работа. Не потому что мне нужны деньги, а потому что мне нужна эта работа. Это для меня лучше, чем сидеть с ним дома.

И сколько женщин будет говорить: "Нет, я готова сидеть сидеть с ребенком дома, и для меня это самое важное". Если это на самом деле именно для того, а не скрывает какие-то другие цели.

Вопрос: Вы считаете, что процент тех, которые сдают ребенка в садик, будет выше в 2-3 раза, чем тех, которые скажут: "Я хочу воспитывать, сидеть дома"?

Ответ: Да. Сидеть дома с ребенком – я не думаю, что таких будет много. Из-за любви к ребенку, из-за того, что я его воспитываю, потому что иначе он не будет воспитываться так, как я считаю, что он должен. Накрути вокруг этого всё, что должно быть на самом деле, и ты увидишь, что, во-первых, люди не приспособлены к этому. У них нет таких задатков, замыслов.

Реплика: Для этого он должен быть и преподавателем, и родителем, и всем. И готовить, и все, что хотите.

Ответ: Мы хуже приматов. Приматы заботятся о своем поколении на животном, естественном, инстинктивном уровне, и правильно делают. И поэтому обезьяны с каждым поколением не становятся хуже. А мы с каждым поколением вроде бы становимся умнее, развиваем что-то внешнее: технику и знания, и приспосабливаем это только во вред себе и другим.

Реплика: То есть мы не муравьи, как здесь говорится?

Ответ: Нет! Мы вообще никто. Мы особый, несчастный, тупиковый вид эволюции.

Вопрос: Из этого тупика есть выход?

Ответ: Только через страдание. Когда мы увидим, где мы очутились, что мы наделали, какие следствия мы вызываем своими общественными отношениями, тогда, может быть, придет это озарение. Сегодня у нас просто нет на это ни мозгов, ни желания, ни чувств, ничего.

А если мы когда-нибудь, я надеюсь, что это будет быстро, осознаем: "Что же мы делаем? Надо же совсем наоборот!" – то тогда у нас возникнет множество вопросов к Творцу и к каббалистам.

Вопрос: А как раньше наказывали в Иудее?

Ответ: Никак! В стране было шесть городов-убежищ ("арэй миклат"), куда совершившие непредумышленное убийство могли уйти, спасаясь от мести. Но, в принципе, никто им мстить не собирался, поскольку люди тогда жили по духовным законам.  

В городах-убежищах было все то же самое, что и в обычных городах. В них проводилось, что называется, усиленное "промывание мозгов", т.е. усиленное воспитание.

Вопрос: Откуда тогда появилась тюрьма как таковая?

Ответ: Тюрьма для эгоизма, в прямом смысле слова – это самое легкое наказание, которое может быть. От человека просто избавляются. В принципе, это как смерть, но намного более сладостная.

Допустим, казнил ты преступника, и что толку? А здесь он у тебя в одиночестве, постепенно умирает, осознавая, что ты ему сделал. То есть общество относится к людям с особой жестокостью.

И самое главное, тюрьма – это не исправление. Поэтому такого состояния быть не должно. Люди выходят из тюрьмы еще большими грешниками и уродами, чем входят в нее.

Потому что, с одной стороны, из тюрьмы отпускают по сроку, а не по готовности человека находиться в обществе. Ведь какое значение имеет срок? Если человек через год исправился, отпусти его обратно, на свободу. Если он не исправился и через десять лет, то ни в коем случае не выпускай его, он только навредит. А что дает тюрьма? Ну, отсидел формально. Это же уродство, это такая глупость, которую никак логически не объяснишь.   

Допустим, судья выносит приговор, а потом что получается? Если мне дали срок, то наказание должно очищать меня, каким-то образом исправлять. Если я вышел через какое-то время, и не исправился, и опять что-то совершил, то что вы от меня требуете? Сажайте прокурора, сажайте судью! Это они дали мне такой вид исправления, который себя не оправдал.

А я всего лишь человек. Значит, меня неправильно заключали под стражу, куда-то отослали, что-то со мной сделали. Неправильно! Поэтому должны сидеть те, кто приписал мне такой вид наказания. Наказание должно быть исправлением! А этого нет.

С точки зрения духовных законов наш мир абсолютно маленький, совершенно нерациональный.

Наказания быть не должно, должно быть исправление. Наказанием является то, что человек совершил само преступление. Это его наказание. Теперь он должен довести себя до исправленного уровня перед собой, перед обществом, перед всем.

Вопрос: Будет ли общество будущего обществом без тюрем?

Ответ: Несомненно! Без всяких тюрем. Какой смысл держать в них людей, если они не исправляют человека.

Представляете, насколько нам надо еще до этого дозревать?

Реплика: Я представляю. Человеку не хочется…

Ответ: Никому не хочется страданий.

Но надо не желать страданий, а желать сделать мир лучше, не вынуждаясь к этому страданиями.

Реплика: Тем более женщинам, которые рожают детей, которые хотят, чтобы детям было хорошо в будущем.

Ответ: Естественно. Это самая лучшая сила в природе. Именно они и должны заставить весь мир, всех мужчин думать о мире, о доброй связи, об исправлении. Именно ради своих детей.

Вопрос: То есть, так или иначе, мы будем рожать детей?

Ответ: Обязаны! Этот процесс должен продолжаться. И мы все-таки придем к миру в мире. Но вся проблема в том – каким путем. Вот тут мы должны все-таки постараться всем объяснить, что существует возможность достичь всеобщей связи, доброй связи не злым путем, не с помощью нашей природы, которая нас вынудит исправляться, а добрым путем, то есть когда мы сами будем понимать, что процесс исправления может быть и с нашим участием.

Есть два пути между нами к той же цели. Так что мы постараемся достичь ее добрым путем.

Вопрос: А что требуется от обычного человека?

Ответ: Постараться ему самому найти добрые взаимосвязи с другими людьми. И рассказать о том, как это необходимо. Иначе природа нас вынудит к этому злым путем.

Единственное, что существует в нашем мире, – это эгоистическая сила, а противоположной ей нет. Нам вроде бы хотелось, чтобы была, а на самом деле мы не желаем этого. Просто мы думаем, что "вот, это было бы хорошо". Но мы видим, что этого быть не может.

Как сделать так, чтобы мы в нашем мире нашли противоположную эгоизму добрую, объединяющую силу? Кроме этой доброй силы нам ничего не нужно.

А до тех пор не насилуй людей, не пытайся сделать с ними что-то доброе, хорошее. Ничего не получится! В конечном итоге каждый раз они будут натыкаться на свой эгоизм, развивающийся все больше и больше, и он будет убивать все, что они пытаются сделать.

Вопрос: Вы считаете, что ребенок это услышит?

Ответ: Когда он видит это самое? Он очень впечатляется.

Вопрос: Когда он находится под обстрелами? И ему можно это вот так объяснить?

Ответ: Так и рассказать ему, конечно. Это и есть воспитание. Это основа воспитания военного времени.

Реплика: То есть не развивать: враг, ненависть, против нас…

Ответ: Нет, они это не поймут, для них это беспочвенно, нет основы. А вот когда дал, взял, хочешь забрать, а он тебе не дает – какие-то детские игры – на этом на всем можно говорить.

А на самом деле это разве не так? Эти игры в нефть, в газ, всякие международные штуки – это не та же самая детская игра?

Реплика: Только превратилась в такую опасную игру.

Ответ: Да, потому что вовремя не остановили, вовремя не смогли объяснить. Так и получается. Потому что в детстве не смогли объяснить, чтобы понял, что никогда не надо решать споры силой. Сможешь убедить? Да. Нет? Уступай.

Вопрос: То есть ребенок должен понять, что силой споры не решаются?

Ответ: Не решаются. Иначе мы уничтожим друг друга. Вы представляете, что сегодня происходит в мире!

Вопрос: А как решаются споры? Что должен понять ребенок, которого мы воспитываем? Как решаются споры?

Ответ: Только лишь убеждением, когда ты другого человека не принуждаешь к миру, а когда вы объясняете друг другу, каким образом вы можете прийти к миру вместе, с взаимными уступками, а не с тем, что "я прав, а ты виноват, и сейчас ты это поймешь".

Реплика: Сейчас вы сказали серьезную вещь, что ребенок должен уметь уступать.

Ответ: Конечно! Это самое главное в воспитании. А для чего все воспитание? Для того чтобы научить бить первым? Сильнее? Лучше? Для того чтобы мог остановиться и начать уступать.

Реплика: Это самое сложное. Особенно для детей.

Ответ: Конечно. Потому что у них раскрытый эгоизм. Маленький, но открытый.

Вопрос: То есть вы предлагаете учить уступкам? Чтобы ребенок умел уступать.

Ответ: Все надо объяснять. А потом садиться в кружок и проводить практические занятия.

Реплика: То есть, если есть ссора, давайте разберем, как дойти не до драки, а до мира. Это долгая такая система...

Ответ: Иначе у тебя получится еще дольше.

Реплика: Это можно объяснять и детям, которые под бомбежками?

Ответ: Всем. Все зависит только от слов, от лексикона, от оборотов. Ты объясняешь это эгоизму, который и в маленьком ребенке, и в большом старике, все равно находится тот же эгоизм.

Реплика: Тут главная проблема – преподавателей подготовить. Подготовить тех, которые могут преподать это – что такое прийти к миру, что такое отмена.

Ответ: Да, это самое главное.