Отмашка на благо ближнему

Сказано также, что его собеседник сперва обратился к другому мудрецу – Шамаю – с просьбой научить его любить ближнего, как себя. Но Шамай выпроводил его, потому что невозможно сразу "вскочить" на ступень любви к ближнему. В этом смысле, Шамай олицетворяет левую линию, свет хохмá, свойства суда, а Гилель – правую линию, свет хасадим, свойство милосердия.

Здесь следует понимать, что принцип "не делай другому того, что ненавистно тебе" означает отдачу ради отдачи, т.е. милосердие. Однако в милосердии есть, по меньшей мере, две грани: запрет и обязательство.

• Что касается запрета, я должен постоянно поверять свои дела: испытал бы я страдание, если бы мне сделали то же самое? И если да, то, конечно же, я не сделаю этого другому.
• С другой стороны, если я вижу, что мог бы хорошо заработать с помощью других, то должен ли и сам оказывать такую помощь? Здесь выясняется, что принцип "не делай другому того, что ненавистно тебе", по сути, обязывает меня начать работу на благо ближних, перейти к действиям по отдаче. Ведь иначе я лишаю другого возможности получить благо. И неважно, что я не сам произвожу это благо, не сам генерирую его из своего желания, по принципу любви к ближнему, как к себе. Здесь я не "аккумулирую" силу отдачи, чтобы раздавать ее другим. Но если я вижу, что могу предотвратить "недобор" у ближнего, то обязан предотвратить его – и это тоже обусловлено принципом "не делай другому того, что ненавистно тебе".

Итак, оберегая ближнего от вреда и помогая ему в том, что несет пользу, я начинаю продвигаться к настоящим действиям по отдаче. Принцип Гилеля учит меня мыслить и даже действовать в этом направлении – но пока еще не по собственной инициативе. Я играю роль позитивного фактора (+) перед негативным фактором (–) ближнего. Мой "плюс" может войти в его "минус", но при условии, если посередине есть особый контактный "блок". Этот "блок" зависит от меня: именно я "даю добро" (о-кей – OK) на его включение.

Как же дать такое "добро"? Для этого я еще не действую, исходя из своего желания, но уже склоняю себя – в том числе и к позитивным, стимулирующим откликам. Я словно "даю отмашку", по которой свыше ближний получает благо. Таким образом, принцип Гилеля учит меня действиям по отдаче ближнему – но пока что пассивным. Я еще не должен осуществлять исправлений в своем получающем желании.

Приведем такой пример: вчера ты потерял на улице банковский чек, а я нашел его и принес тебе. Тем самым я не сделал другому того, что ненавистно мне. Но можно ли назвать это настоящим действием по отдаче? Ведь я поспособствовал тому, чтобы ты получил указанную в чеке сумму.

Действительно, принцип Гилеля подразумевает не только предотвращение чужих бед, но и содействие чужому благу, однако эта помощь проистекает не из моего исправленного желания, ставшего "генератором добра" и умеющего раздавать его другим. Я еще не исправился, но посодействовал тому, чтобы изобилие перешло от своего источника к "потребителю", к адресату. Именно я привел в действие этот механизм (V), "открыл кран".

Следовательно, моя роль здесь заключается не в доставке изобилия, а в утверждении, одобрении его пересылки, "транзакции". Именно я определяю, будет ли открыт этот "кран".

Вопрос: Как мне открывать этот "кран" в своей десятке?

Ответ: Своим участием. Я вызываю на всех свет, возвращающий к Источнику. И проявляется это в моем поручительстве.

Вопрос: Само действие понятно, но как мысленно согласиться с ним? Ведь я всегда полон недовольства.

Ответ: Мысленно я уже отношусь к ближнему хорошо, потому что желаю такого же отношения и к себе. Я хорошо думаю о нем, но еще не чувствую от этого ущерба, удара по своему эгоизму, поскольку не задействую, не привлекаю его к работе.

Разумеется, я испытываю зависть, ненависть, меня обуревают страсти и тщеславие. Дать добро на благо ближнего – это противоречит моему эго. Наоборот, я хотел бы, чтобы у всех было меньше, чем у меня.

Однако это не задевает, не убавляет мой "основной капитал", и потому я готов согласиться с тем, чтобы ближний получил свое. Ведь при этом никто не покушается на мое достояние, у меня ничего не забирают.

С другой стороны, если я работаю не просто в свойстве милосердия, а с намерением ради отдачи, тогда я уже изымаю что-то у себя и даю другому. Это не подпадает под принцип Гилеля, здесь речь идет об "отчислении с моего счета" по принципу любви к ближнему, как к себе. Желая "поглотить" весь мир, я подношу этот мир другим "на блюдечке", отменяя свой эгоизм, свои обретения.

Сегодня всё человечество оказалось в положении того нееврея, который пришел к Гилелю. Желает оно того или нет, у него просто нет другого выхода, кроме перехода к принципу "не делай другому того, что ненавистно тебе". Мы стоим перед этой формулировкой Гилеля – перед промежуточным этапом, без которого не достичь настоящей любви к ближнему. "Не делай другому того, что ненавистно тебе", – в этой фразе заключено всё исправление.