Жизнь в поиске

Я поступил на факультет автоматики, вычислительной техники в Институт Ульянова-Ленина в Ленинграде. Потом перевелся в Политехнический институт на кафедру профессора Ахутина, биологическая медицинская кибернетика. Постоянно искал-искал. Одновременно с этим последние годы немного работал в Институте переливания крови, в Военно-медицинской академии и даже в СКБ, где делали альфа-пояса для космонавтов. Но я не видел в этом успеха.

Быть ученым? Ну, будешь доцентом.  А дальше? Меня это как-то очень быстро разочаровало.

Вопрос: Есть какая-то граница, ты доходишь до нее, и дальше нет развития. И Вас это изначально останавливало?

Ответ: Да. Это меня постоянно преследовало. В чем-то я был несчастен. Но несчастье, что называется, помогло и вывело меня к каббале, уже через много лет. Я понял, что мне нечего делать в науке, нечего делать вообще в России. В то время началась репатриация. Я несколько лет запутывал следы, пока через мой родной Витебск, через Литву, через маленькое местечко Побраде, после двух лет отказов получил разрешение и уехал. В 1974 году я прибыл в Израиль. 

Поиск в Израиле

Приехав в Израиль, я продолжал искать ответ на вопрос о смысле жизни. Специально обосновался рядом с институтом Вейцмана. Думал, может быть, я там найду что-то такое. Тоже ничего. Была возможность заняться разработкой медицинской аппаратуры, что ближе всего к моей специальности. Но это тоже меня не интересовало. Отдавать этому всю свою жизнь я не хотел. Тогда уж лучше пойти на какую-то автоматическую работу и быть свободным душой и сердцем.

Поэтому я пошел работать в армию, на обслуживание самолетов. А в свободное от работы время продолжал искать: как же все-таки найти, ради чего стоит жить. Этот вопрос, эта страсть, это стремление, пустота подгоняли меня, хотя к этому времени у меня уже были жена и ребенок, и я был счастлив в семейной жизни. Я и по сей день счастлив, что живу с этой женщиной столько лет.

Тем не менее, что-то не давало мне покоя. Мне предложили поискать в религии. Я начал ходить на какие-то курсы, ездил на выходные в "Ярхей Кала". Вроде бы что-то говорят, а толку никакого. И я все время старался понять: "Ну а дальше, дальше что?" А дальше у них самих не было никаких вопросов.

Я пытался стать таким, как они. Мне нравилось, что они говорят о вечности, о Творце, о душе, о связи с вечным. Но где эта связь? Они отвечали: "Мы читаем и учим, и в этом связь". А где эта связь на самом деле? Где тот коннектор, с которым ты подключаешься к этой связи? Где ты ощущаешь ее явно? Ты сам в этом участвуешь? "Нет, вот в книгах написано". Этого им было достаточно.

Но я все равно искал, пока рав Фишер из Голландии не сказал моим попечителям, которые хотели сделать из меня простого верующего еврея: "Наверное, его надо познакомить с каббалистами – с теми, кто глубже занимается этим. Есть такие люди, которые в этом нуждаются".

И они познакомили меня с равом Зильберманом. Через него я понял, что есть каббала, есть книги, которые на самом деле серьезно говорят об этом. Он стал потихоньку заниматься со мной на арамейском языке. Ведь каббала в первоисточниках изложена на арамите. Она идет из Вавилона, где арамейский был разговорным языком.

Но меня не устраивал и его подход. Верующие просто изучают книги, и он точно так же изучал каббалу. А где контакт, где связь? Их тоже не было. Он считал, что читать, для того чтобы больше узнать, вполне достаточно.

При чем тут "узнать"? Я хочу в этом быть! Что мне делать, чтобы узнать саму суть жизни, все, что вокруг происходит, видеть творение от его начала и до конца? Почему, как, для чего? Какова конечная цель?

На это рав Зильберман сказал: "Вопрос, конечно, хороший. Это разбирается тут и там в каббале. Насколько мы понимаем каббалистов, настолько понимаем". И я его оставил.

У Берга

Как-то раз в поисках учителя по каббале я зашел на одну из лекций в институт Берга, но увидел, что все это, конечно, несерьезно. Тогда я попросил познакомить меня с Бергом и сказал ему прямо: "Я готов платить, сколько хотите, только мне нужны частные уроки". С финансовой точки зрения я был состоятельным человеком и действительно много им пожертвовал. Но я требовал частные уроки.

Так я стал ездить к нему домой практически каждый день, к пяти часам утра. Через несколько недель я понял, что нам с ним дальше делать нечего.

Тем не менее, от него я узнал немного больше, чем от остальных, потому что в свое время он учился у рава Брандвейна, ученика Бааль Сулама. Берг немного рассказал мне о Бааль Суламе, о раве Брандвейне, как он у него занимался, будучи еще очень молодым. Он поведал, что существуют еще другие книги – книги Бааль Сулама, и ими можно пользоваться. В принципе, это я узнал от него.

Но через две-три недели, увидев, что больше мне нечего от него почерпнуть, я прекратил занятия. А где искать дальше? Кого? Я не знал.

Вот он – истинный учитель!

Как-то, буквально случайно, приехав в Бней Брак, я решил поехать поискать учителя. Это было зимой, в Иерусалим в это время года ездить было тяжело, и я подумал, почему бы не поискать в Бней Браке. На одном из перекрестков, высунувшись из машины, спросил: "Где тут занимаются каббалой?" Религиозный человек, стоявший там, ответил: "Поверни налево, поезжай до рощицы, там ты найдешь место, где занимаются каббалой". Вот так, как ангел с неба.

Приехав туда, я увидел стариков, занимающихся каббалой. Я обратился к ним, и они дали мне учителя. Так я начал там заниматься. Оказалось, что их руководитель – старший сын Бааль Сулама. Раньше об этом мне никто не говорил.

Таким образом я оказался у человека, который являлся самым главным, я бы сказал, единственным каббалистом в то время. К тому же, он был старшим сыном Бааль Сулама и получил от него все. И действительно, когда он начал со мной заниматься, я понял, что неделей-двумя здесь не обойтись.

Я почувствовал это по тому, как мои вопросы не летели куда-то в пустоту, а сразу же попадали на правильную почву. Я получал ответы прямо в лоб. Причем не ускользающие ответы, мол, удовлетворись верой и какими-то заповедями, или подождем, увидим потом. А абсолютно четкие, серьезные, спокойные ответы, причем с формулами, с графиками, с логическими объяснениями, без всяких уступок.

Таким я создан

Вопрос: Ваши родители знали о вашем поиске смысла жизни?

Ответ: Они всегда знали, что я ищу. Все происходило на их глазах на протяжении многих лет. Естественно, они понимали, что я не уступлю никак и ни в чем, ведь я не мог без этого, тогда не стоит жить. Поэтому они меня не останавливали.

В то же время я был серьезным, здравым, очень реалистичным человеком, не витал в облаках. Я презираю мистику и очень далек от религии, от веры. Я очень реальный, знаю, что мне надо обеспечивать семью, детей, стою твердо двумя ногами на земле, не поддаюсь никаким дурным влияниям. Все это они прекрасно знали. Они видели, что у меня есть очень серьезная цель, таким я создан и так иду вперед.