С тех пор как мы освободили Иерусалим, он, вместе со всей страной, не знает покоя. Впрочем, так было всегда, на протяжении всех тысячелетий его истории. Почему? На этот вопрос у нас нет убедительного ответа. Можно объяснять постфактум отдельные детали, но общая картина как была, так и остается для нас непостижимой.
Взгляните: сегодня история повторяется. В который уж раз мы вернулись в Иерусалим, намереваясь никогда больше не уходить отсюда, – но город остается раздробленным, как и весь народ. Он больше не разделен рядами колючей проволоки, но разделен непримиримостью. Наши враги по-прежнему орудуют в нем, живут в нем, претендуют на него. Да и евреи по-разному относятся к своей столице.
Мы не объединили Иерусалим, потому что не объединили себя самих. Он должен был стать символом нашего сплочения, а стал символом раскола среди нас, а также раскола между нами и миром. В такой ситуации его очередное падение – вопрос времени.
Мы упускаем что-то очень важное. Даже не упускаем – скорее отказываемся признать, отворачиваемся от неудобной правды.
Что такое для нас Иерусалим? Стена плача и то, что вокруг нее? Место, куда сходились когда-то наши предки на три паломнических праздника? Средоточие традиций? Этого мало. Если так, Иерусалим превращается в источник порчи и разобщения, начавшегося еще в древние времена и до сих пор не исправленного. Далее...
Если же Иерусалим – это идея, то какая? Религиозная? Светская? Левая? Правая? Прогрессивная? Ортодоксальная?
Мы запутаны. И потому День Иерусалима для нас нынешних – по сути, печальная дата.
В первые годы после репатриации я приезжал сюда со слезами на глазах. Поднимаясь через Иудейские горы к святыне, вспоминал дедушку, который мечтал о таком. Это было волнующее чувство связи поколений и эстафеты, передаваемой через время.
Однако настала пора задуматься: что же мы передаем? И что должны передавать?
Чувствует ли еврейский народ, что ему досталось нечто уникальное, нечто такое, что нужно хранить и взращивать всем вместе? Причем в первую очередь – в себе, а потом уже в географической точке на карте. Готовы ли мы сплотиться вокруг того, что не принадлежит ни одному течению, ни одной части народа, что оживает лишь в прямой связи сердец?
Нет, мы не приемлем подобной возможности. Каждый стоит на своем. Нет общего ощущения – лишь отдельные секторальные понятия. Нет единой "земли Израиля" – общего желания быть единым целым. Наоборот, чем больше мы твердим о единстве, тем меньше от него остается.
Город-истукан
Йерушалаим на иврите означает цельность, совершенство, мир. Иначе говоря, полную противоположность тому, что с нами происходит. Как следствие, Храмовая гора блестит золотом, а наш суверенитет над ней весьма сомнителен. Да и вообще, сомнительны наши притязания на свою землю. Согласно свежему опросу, даже среди израильских арабов, в абсолютном большинстве мирных, 75% считают, что евреи не имеют права на суверенитет в Израиле.
И проблема тут в нас. Это мы так живем, так относимся друг к другу, что враги могут резать нас на улицах и отрезать куски страны под покровительством всего мира. Это мы сами не готовы стать едиными. И потому другие не воспринимают нас как народ, который вправе стоять на своем.
Наше сердце разбито. По большому счету, мы хотим лишь, чтобы нас оставили в покое, хотя тогда мы перегрыземся друг с другом до смерти, как встарь. Свое право жить здесь мы не доказали даже самим себе. Да, когда-то это была наша земля – и что с того? Мы сами утратили ее, утратив внутреннее единство. И теперь хотим вернуть, оставаясь раздробленными? Не выйдет. Дробясь на несовместимые части, мы дробим и расшатываем свою страну, пока она не развалится. Наше прошлое – тому свидетельство.
Но хуже всего то, что мы игнорируем очевидное и слепо надеемся, что новый виток истории окажется удачнее предыдущих. Вместо того чтобы сделать выводы, сделать что-то правильно, мы тянем время до нового краха. И он наступит однажды для нас или для наших детей – ведь они тоже не знают, что такое земля Израиля, что такое Иерусалим. Они тоже погрязают в иллюзиях и разбиваются в осколках того, что было когда-то народом.
Давайте же признаем: в Иерусалиме сегодня правит не единство, а страх. Мы по-прежнему выживаем, как будто не вышли из изгнания. Мы раздроблены и не можем прийти к твердому решению, не можем вернуть эту землю правотой, а не одной лишь силой.
Мы правы только по отдельности, но не вместе. Наш Иерусалим – идол, а не святыня. В сердце его не Храм единства, а Кнессет – дом раздора. Мы испоганили его сварами, превратили его древние камни в мертвого истукана и похоронили память о том, чем он был изначально.
Мы забыли, убили Иерусалим в себе.
Столица мира
Удивительные метаморфозы происходят с памятью еврейского народа. Он всё записывает, но ничего не помнит. Собственное прошлое для него – самая большая загадка. Столько всего разобрано и перекопано, но в действительности мы оторваны от своего наследия двумя тысячелетиями спячки.
Что же такое для нас Иерусалим?
Подлинный Иерусалим – это духовный центр мира. Проще говоря, центр единства всех людей, проводник взаимопонимания, сближения, взаимной заботы, источник решения конфликтов и противоречий. Это и есть "свет для народов". И "включить" его можно только собственным примером, только начав с себя.
Вот что требуется от нас сегодня – возродить свое исконное начало, позволяющее подниматься над любыми раздорами, над любой рознью. Так мы сможем "включить свет" для всех.
Но мы поступаем наоборот – и несем тьму себе и всем. За это нас и ненавидят, пускай не сознавая истинной причины.
Чтобы Иерусалим вновь обрел цельность и совершенство, нужно наладить между нами новую, добрую связь, научиться новому отношению к себе и другим, к жизни и к миру. И хотя такая задача кажется слишком высокой, неприступной, на самом деле стоит только начать – и мы сразу увидим подвижки. Ведь мир превратился в глобальную, взаимосвязанную систему, которой необходимо сейчас именно это – интегральная взаимосвязь на основе общих человеческих ценностей. Само развитие подводит нас к такому подходу. Без него мы будем только скатываться во всех сферах своей деятельности, поскольку все они эгоистичны.
Настало время вспомнить, что настоящий Иерусалим – это единение, взаимоотдача. Не просто символ, а реальное состояние народа, заложенное в его основе древними вавилонянами, которые пошли когда-то за Авраамом. С тех пор многое изменилось, но наша суть остается всё той же, как бы старательно мы о ней ни забывали, – единое сердце единого мира, проводящее цельность, полноту, совершенство, процветание ко всем.
Как только народы ощутят в нас эту правду – не фанатичную, но твердую, непоколебимую, – они примут ее как должное, как то, чего давно ждали от нас. Примут с радостью и благодарностью.
Вот почему я не устаю повторять: корень проблемы и ее решение в нас. И если уж мы справляем День Иерусалима, то надо справлять его осознанно, а не формально. Надо понимать, чтó за этим стоит, что кроется в этом имени.
Иначе остаются пустые слова и несделанные дела – верный признак грядущего поражения.
Реплика: Во всех первоисточниках написано, что если народ Израиля не соответствует святой Земле, которую получил как бы в залог, то она изрыгает его из себя.
Реплика: 
Прежде чем народ Израиля начнет какое-то сближение между собой, ему необходимо осознать причину и исследовать, какие силы его разъединяют.
В газете "Народ" Бааль Сулам пишет, что история, язык и религия недостаточны для крепкой связи народа. Основа нации – это внутреннее единство, основанное на инстинктивной любви и взаимной солидарности.
Неважно, живешь ли ты в этом городе. Важно, живет ли он в тебе.
Вопрос:
Вопрос:
Вопрос:
Вопрос:
Вопрос:
Видео (рус.): 
Аудио (рус.): 
Вопрос: 
Вопрос:
Вопрос: 
