Города манят людей тремя факторами: работой, качеством жизни, статусом. Знаковые города призваны служить олицетворением успеха, "визиткой" страны или региона. Лондон, Париж, Нью-Йорк, Гонконг… По сути, такие названия являются именами нарицательными. За каждым из них не просто город, а целое понятие, "культурный экстракт", мировоззрение.

Но есть и оборотная сторона: в период спада то же название может стать символом краха. Современный пример – Детройт. Появился даже такой термин – "детройтизация", уже вошедший в обиход. Выстоят ли остальные?

О том, что современная цивилизация исчерпала ресурсы роста, я говорю давно. Да и не только я, об этом предупреждают экологи, социологи, экономисты, эксперты в самых разных областях. Разница лишь в том, что я указываю на фундаментальный кризис человеческих желаний, на тупик эгоистической парадигмы, исчерпавшей возможности услаждать себя в относительно сбалансированной форме. Мы уперлись в потолок, или достигли дна. Отсюда все наши дисбалансы, нарастающие лавинообразными темпами.

Возможно, мир и дальше содрогался бы в турбулентности, не сознавая происходящего, но коронавирус резко ускорил процесс. Одним из следствий этого импульса стал всплеск заболеваемости и насилия в американских городах. Вне зависимости от политических и социальных причин, некоторые результаты подобных коллизий уже налицо.

Ловушка, в которую попал Нью-Йорк

Возьмем Нью-Йорк, поистине статусный город. Здесь более ста миллиардеров и почти миллион миллионеров. Такой концентрации владельцев капитала нет больше нигде. Однако и здесь в период кризиса проявилась оборотная сторона: 1% городского населения выплачивает почти половину всех налогов, и этот процент начал бегство из города.

Уже к середине августа Нью-Йорк потерял 50% налогооблагаемой базы. Губернатор Эндрю Куомо по телевидению умолял крезов вернуться. Но они не спешат. Они "внезапно" обнаружили, что платят теперь меньше муниципальных сборов.

Глава некоммерческой ассоциации крупнейших бизнесменов города Кэтрин Уайльд: "Они не хотят возвращаться. Мы очень опасаемся, что потеряем больше, чем потеряли до сих пор".

"В очень богатых кварталах города численность населения сократилась на 40% и более, – пишет Питер Ван Бьюрен. – Чем выше доход в районе, тем больше вероятность того, что он опустел. Агент по недвижимости сказала мне, что, по ее оценке, пустуют около трети квартир даже в моем доме средней ценовой категории на 300 жилых единиц".

Это уже происходит: пока демонстранты сваливали памятники на улицах, коронавирус "свалил" идеалы прошлой эпохи. Беда Нью-Йорка – в потере статуса. И не он один попал в эту ловушку. Струйки "дезертиров" потянулись и из других городов.

Разумеется, простые люди не смогли бы так просто покинуть свой мегаполис. Но его привлекательность снижается, блеск потускнел, и те, кто уезжает, в большинстве своем не вернутся. При желании они, возможно, посетят Карнеги-холл или какой-нибудь ресторан, а со временем и эта "необходимость" отпадет.

Ведь меняется само мышление человека. Жизнь в большом городе больше не признак успеха. Не вирус, а некая внутренняя сила, сила развития, переворачивает в нас приоритеты и направляет к иным горизонтам, не скрытым за небоскребами.

К тому же на это накладывается современная трансформация: удаленная работа, дистанционное обучение, услуги онлайн, передовые технологии производства и многое другое. Новые поколения внутренне и внешне стремительно отдаляются от всего, на чем строилась в XX веке концепция процветания. Современные города, экспансивно растущие вширь и ввысь, не отвечают тем социальным отношениям, которые пока только завязываются, но уже различимы в контурах будущего.

Ведь меняется сама суть жизни. "Физические" связи обесцениваются, и когда человек ищет себе правильное место, он все чаще ищет его в "виртуальном", интегральном смысле. Выезд за пределы нью-йоркского "Большого яблока" говорит о том, что человеку не нужны все эти люди, офисы, фирмы, банки. Он может руководить ими, сидя у себя дома в пижаме на диване. Зачем ему содержать помещения в городе, который больше не сверкает, который лишился былого очарования?

То, что связывало людей вчера, оказалось иллюзией, декорацией, фальшью. А если связь неправильная, лучше ее разорвать. "Разъединение нечестивых – хорошо для них и хорошо для мира", – сказали наши мудрецы. "Нечестивые" – значит живущие только ради себя, в ущерб другим. Их прекрасные города обречены пасть однажды, подобно Вавилонской башне, под тяжестью собственных зашкаливших запросов. А в наше время это происходит в глобальных масштабах, на последнем витке спирали, в глобальных потрясениях, предваряющих качественный переход.

Главный вопрос

Главный вопрос сегодня: какой должна быть правильная связь между нами? И уже ясно, что она должна быть внутренней, непритворной, не хищнической. Она должна быть человечной. Пандемия разделяет людей физически – и этим постепенно уравнивает. Да, нам больно, нам горько, но так происходит всегда, когда умирает отжившее. Мы выходим на простые, практичные отношения, освобожденные от сложной иерархии современных мегаполисов с ее оруэлловским новоязом и двойными стандартами. И это только первый этап раскрепощения.

На следующем этапе нас ждет соединение сердцами. Сейчас это представляется чем-то наивным, деревенским, но под градом невзгод мы начнем понимать, что у нас просто нет другого выхода из тупика и что это вовсе не возврат в некую химеричную патриархальность, а наоборот, прорыв друг к другу и к доброму будущему для всех.

Мы по инерции сопротивляемся его приходу, ждем разрядки, облегчения, но перемены неотвратимы. Богачи не отсидятся за городом, на лужайке с газонокосилкой. Перед будущим все равны. Разница лишь в том, кто раньше задумается и начнет понимать его. В худшем случае понимание превратится в мучительный кошмар, но избежать его невозможно.

У человечества не остается больше никакого выбора. Ситуация такова, что правильные отношения между нами – веление времени, крик судьбы! К сожалению, я не вижу пока, чтобы люди это понимали. Но, по крайней мере, об этом уже можно говорить, так чтобы тебя не отвергали с порога, не глушили, не осмеивали. Потому что беда не отступает, и люди перестают понимать, что делать с собой, со своими детьми, со своим завтрашним днем.

Завтрашний день не наступит, пока мы не разберемся с сегодняшним. Чтобы принять будущее, надо отказаться от прошлого – от всего того, что нас разобщает.

Но эти простые слова как нож в сердце. До такой степени мы подкуплены "блеском Вавилона". Но сама природа направляет нас вперед, к внутреннему единству, к жизни в едином мире. И, так или иначе, все мы обязательно почувствуем, услышим ее зов.

А города – города останутся, только в новом формате, преображенные сплоченным, повзрослевшим обществом. Будет больше зелени, больше автоматики, больше того, что облегчает жизнь. На дорогах останутся только беспилотники, а потом транспорт перейдет на воздушное сообщение. Все это вполне реально, вполне предсказуемо, но главное не в этом.

Главное – в людях, которые научатся жить общей судьбой, заботиться друг о друге, понимать друг друга. Перспективы, которые откроются перед ними, невообразимо превосходят все то, что мог предложить нам Вавилон, в любом своем обличье.

Ведь внутренний рост невозможно обратить вспять. Подросток не вернется в младенческое состояние, а взрослый – в детство. Так почему же мы так упорно ждем, что человечество вновь прильнет к "бутылочке" с адской смесью эгоистических амбиций? Они перебродили уже настолько, что превратились в яд.

Май: "Вирус на многое открыл глаза, выявил предательские слабости глобального мира, поставил перед нами острейшие вопросы. Их мимоходом озвучили, посмаковали немного и радостно забыли, предвкушая возврат к "нормальной жизни". И после этого мы считаем себя взрослыми, трезвомыслящими людьми? Мы же еще ничего не поняли и потому подставляем себя под следующий удар".

Да, подставили. Да, опять смотрим на пустые улицы. А как насчет понимания?

Мы все отлично понимаем, что бороться надо не с симптомами, а с самой болезнью, с причинами проблемы. Но ведь коронавирус – это тоже всего лишь симптом! Симптом испорченной взаимосвязи, из-за которой между нами распространяется негатив, зараза разных видов, а все позитивное, действительно полезное, блокируется. Давайте же поймем, наконец, от чего нам надо лечиться.

"Почему мы зацикливаемся на коронавирусе и не желаем делать выводы? Почему все прочее готовы и дальше отдавать на откуп эгоизму? С таким подходом нас ждут намного более трудные и болезненные испытания. Система не отступит, и в конечном итоге мы все равно примем ее требования. Так почему не сейчас?" – это тоже июньское.

Говорю как каббалист: мы имеем дело не с вирусами, а с законами развития человечества. Пандемия – не досадный сбой, а системное событие, импульс к качественному переходу, к взрослению. Это заложено в программе, от этого никуда не деться, законы Природы непреложны. Но пугает меня другое – наша слепая уверенность в том, что мы выше них.

Представьте

Поезд несется к пропасти. Чтобы спастись, прежде всего, надо нажать на тормоза. Но пассажиры смотрят в окна и не видят, чтó впереди. А в передних вагонах идет борьба за то, чтобы успеть порулить, – поездом, несущимся в пропасть!

Это Израиль образца 2020 года. Или 5781-го. Хотя какая разница? Год сменился, а мы остались прежними.

Теперь представьте, что все в поезде выполнили распоряжение Минздрава и надели маски. Поможет ли нам такое "великое самопожертвование"? От вируса в какой-то степени поможет. Но от пропасти не спасет.

Чтобы не угодить в пропасть, надо выйти из этого поезда обреченных, из вереницы безразличия, суконного эгоизма, потребительских отношений, испорченных взаимосвязей. Мы заражаем друг друга потому, что, по большому счету, нам наплевать друг на друга. И подлинная проблема не в заражениях, а в наплевательстве. Когда каждого окружают чужаки, до которых ему нет дела, мы продолжаем вирусный обмен негативом – и в итоге нас ждет пропасть. Когда каждый научится по-другому смотреть на окружающих, думать о них, заботиться о них, тогда общая система начнет выздоравливать.

Но это уже совсем другой "поезд". Нынешний свое отбегал.

Очнитесь

Сегодня нас насильно рассаживают по купе, а мы сопротивляемся. Нам же надо в паб, в ресторан, в гости, в отпуск, на свадьбу, на молитву, на демонстрацию и еще в кучу разных мест. "Думать о других – полный бред!" – вот что на душе у человека. Даже если умом он понимает, что так надо, все равно сердцу не прикажешь.

И потому люди не приемлют ограничений. Каждый сам себе голова. Каждый прав. Между нами плещется море гнилой гордыни, маленькой и большой, затаенной и неприкрытой. Мы ни на чем и ни у кого не учимся. Каждый сам все знает. Да и правительство наше ничуть не мудрее нас. Недавно меня спросили, ожидаю ли я от политиков личного примера. Так вот, от них я ничего не жду. Я обращаюсь к вам. Это наше общее дело.

Нам нужно осознать свою беду, свое естество. Нам нужно взглянуть правде в глаза, поставить себе диагноз и начать лечение. До сих пор мы "сбивали температуру", но ведь внутри нас сидит болезнь – раздутое эго, злое начало, "змей", который превращает нас в чужаков, в конкурентов, в "страну глухих".

Мы так сроднились с этим змеем, что не замечаем, как он помыкает нами – в своих интересах, а вовсе не в наших. Он наше проклятие. Под его пятой человек легко подвергает риску заражения себя, своих близких, просто случайных встречных – и ощущает в этом удовлетворение, самоутверждение, правоту. На самом деле ничего нового, но сейчас вирус вскрывает нашу природу и показывает ее нам: "Полюбуйтесь. Но лучше ужаснитесь и начните действовать".

Выходит, беда пришла, чтобы разбудить нас. Без таких бед злое начало правит бал и делает с нами что хочет. Мы могли бы и дальше нестись на всех парах, но эпидемия снизила ход, перестук колес больше не оглушает, ритм замедляется, и в паузах, в просветах мы можем заметить его – змея, сеющего рознь и требующего жертв. Надо уже поймать эту гадину за хвост. Только тогда нам удастся выйти из-под ее власти – сообща, понимая, с чем мы имеем дело.

Сегодня на дворе сентябрь. И я говорю: к зиме у нас начнутся перебои с насущно необходимым. Весной мы будем перебиваться "на подножном корме". Не из-за вируса – из-за себя самих.

Я не пророк. Я сужу по тенденциям. И это не приговор, не рок, не неизбежность. Мы можем все изменить, если выйдем из поезда, несущегося в пропасть.